— Отпустите меня! — орал он что было мочи. — Сейчас же отпустите! Не хочу-у-у!

— Отпустить? — удивился Каспиан. — Куда?

Юстейс подбежал к борту, рассчитывая увидеть нависающую над морем раму от картины, а за ней и уголок спальни Люси. Но он обманулся в своих ожиданиях: вокруг, до самого горизонта, расстилалось синее, с белыми шапочками пены на гребнях волн море, а над морем раскинулось столь же безбрежное и синее (разве чуток посветлее) небо. Принимая все это во внимание, вряд ли следует слишком уж упрекать беднягу за то, что сердце у него упало, и что его вдобавок чуть не стошнило.

— Эй, Ринельф! — окликнул Каспиан одного из моряков. — Принеси их величествам пряного вина. Вам, друзья мои, после этакого купания совсем не помешает согреться, — он неспроста назвал Эдмунда и Люси их величествами, ведь в свое время они, вместе с Питером и Сьюзен, тоже были королями и королевами Нарнии. А надо сказать, что в Нарнии время течет совсем по-другому, чем у нас. Вы можете запросто прожить там добрую сотню лет, а потом вернуться в наш мир в тот же день и чуть ли не в тот же час, когда покинули его. А возвратившись в Нарнию, скажем, через неделю, можете обнаружить, что там прошла целая тысяча лет или всего-то один денек, а то и вовсе ни минуты; и выяснить это можно, лишь оказавшись там. Потому, когда Питер с братом и сестрами объявились в Нарнии во второй раз, тамошние жители приняли их, как мы, наверное, приняли бы короля Артура. Кстати, многие верят, что он и вправду когда-нибудь вернется, и я по сему поводу могу сказать лишь одно — чем скорее, тем лучше.

Ринельф принес кувшин с подогретым вином, над которым поднимался душистый пар, и четыре серебряных кубка. Что было весьма кстати: Люси и Эдмунду хватило всего нескольких глотков, чтобы почувствовать, как тепло пробирает их до самых пяток. А вот Юстейс кривился, отплевывался и канючил, чтобы ему дали полезного и питательного, натурального, витаминизированного, пастеризованного и стерилизованного сока, а главное — высадили бы на берег как можно скорее.

— Ну, брат, славного же моряка ты с собой привел! — шепнул Каспиан Эдмунду, но не успел закончить фразу, потому как Юстейс заголосил громче прежнего:

— Ой-ой! Тьфу! Это еще что за гадость? Уберите сейчас же!

Впрочем, на сей раз его можно было до некоторой степени извинить, поскольку появившееся из кормовой рубки и важно шагавшее к ним существо выглядело, мягко говоря, не совсем обычно. Больше всего оно походило на мышь, каковой, в сущности, и было, только вот роста в нем насчитывалось никак не меньше двух футов; передвигалось оно на задних лапах, а на голове его красовался тонкий золотистый ободок с длинным красным пером, великолепно смотревшийся на фоне очень темной, почти черной шерстки. Левая передняя лапа покоилась на эфесе длиннющей, под стать мышиному хвосту, шпаги. На качку диковинное животное не обращало внимания, по палубе вышагивало с изящной непринужденностью и вообще держалось весьма достойно. Эдмунд и Люси вмиг узнали отважного Рипичипа, храбрейшего из говорящих животных Нарнии, стяжавшего неувядаемую славу во втором Берунском сражении. Люси, как всегда, страшно захотелось взять его на руки и погладить, но она прекрасно знала, что поступить так означало нанести герою страшную обиду. Поэтому девочка просто опустилась на одно колено, чтобы удобнее было разговаривать.

Рипичип церемонно выставил левую заднюю лапу, низко поклонился, широко поведя при этом правой передней, учтиво поцеловал девочке руку, подкрутил усы и пропищал:

— Мое глубочайшее почтение ее королевскому величеству. И его величеству королю Эдмунду! — При этих словах он не преминул отвесить еще один поклон, — Мы не смели и мечтать о том, что ваши величества почтят своим посещением наш славный корабль.

— Да уберите же эту тварь! — снова завопил Юстейс. — Терпеть не могу мышей! Мыши — мерзость! И все дрессированные звери — пошлая, вульгарная мерзость!

— Насколько я берусь судить, — с расстановкой произнес Рипичип, пристально глядя на Юстейса, — этот в высшей степени скверно воспитанный молодой человек пребывает под покровительством вашего величества? Ибо если это не так…

В этот момент Эдмунд и Люси разом выдали дружное «а-апчхи».

— Ох, и дурак же я! — вскричал Каспиан. — Вы же промокли до нитки. Ступайте поскорее вниз, да переоденьтесь в сухое. Люси, я уступаю тебе свою каюту. Боюсь, с девичьими платьями у нас на корабле плоховато, так что придется тебе выбрать что-нибудь из моих вещей. Рипичип, будь добр, проводи гостей.

— Коль скоро речь заходит о служении даме, — ответствовал Рипичип, — даже вопросы чести могут повременить. До поры… — добавил он, одарив Юстейса многозначительным взглядом, но тут Каспиан поторопил его, и скоро перед Люси открылась дверь королевской каюты. Каюта была что надо, девочке там понравилось решительно все: и три квадратных окна, за которыми плескались синие волны, и низкие скамьи с мягкой обивкой, окружавшие с трех сторон стол, и серебряная (Люси мигом признала искусную работу гномов) лампа, свисавшая с потолка, и красовавшееся над дверью плоское золотое изображение Великого Льва Эслана. Правда, она едва успела окинуть помещение взглядом, как со стороны правого борта открылась дверь, и появившийся на пороге Каспиан сказал:

— Ну, как тебе каюта? Теперь она твоя, я только заберу кое-что из одежды, — он принялся рыться в шкафу. — И ты себе что-нибудь подбери. Как переоденешься, оставь мокрые вещи за дверью, я велю отнести их на камбуз и просушить.

В каюте Люси чувствовала себя как дома, словно прожила здесь невесть сколько времени, а качка ей ни капельки не мешала, ведь в бытность свою королевой Нарнии она уже плавала по морю. Конечно, каюта была крошечной, но зато очень уютной, со стенными панелями, расписанными виноградными лозами, птицами, животными и пурпурными драконами. И нигде ну ни единой пылинки!

Правда, одежда Каспиана была ей великовата, но приспособить рубашку вместо платья не слишком мудрено. Вот обувь — и сандалии, и башмаки, и сапоги — оказалась решительно не по ноге, однако Люси ничего не имела против возможности пошлепать по палубе босиком. Покончив с переодеванием, девочка посмотрела из окна на пробегавшую вдоль борта воду и удовлетворенно вздохнула, предвкушая захватывающие приключения.

Глава 2

На борту

«Поспешающего к восходу»

— А, вот и ты, Люси! — радостно воскликнул Каспиан. — Как раз тебя мы и ждали. Познакомься с моим капитаном, лордом Дринианом.

Темноволосый мужчина преклонил колено и поцеловал Люси руку. Помимо него на палубе находились Рипичип и Эдмунд.

— А Юстейс где? — полюбопытствовала девочка.

— Валяется на койке, — ответил Эдмунд, — и вряд ли мы можем ему помочь. С ним по-хорошему, а он только злится да дуется.

— Пусть себе лежит, — заметил Каспиан, — нам с вами найдется о чем поговорить.

— Еще бы, — согласился Эдмунд. — Перво-наперво я хотел бы выяснить насчет времени. Мы покинули Нарнию перед твоей коронацией, по нашему счету год назад. А здесь сколько прошло?

— Ровно три года, — ответил Каспиан.

— Ну и как, все в порядке? — поинтересовался Эдмунд.

— Будь иначе, разве я смог бы оставить свою страну? — отозвался юный король. — Дела идут так, что лучше и желать нечего. Все разногласия между моими подданными — гномами, фавнами, говорящими животными и всеми прочими — полностью улажены. Великанам, от которых возле границы просто житья не было, мы прошлым летом задали такого жару, что они стали как шелковые, и теперь платят нам дань. На время своего отсутствия я поручил королевство гному Трампкину. Помните такого?

— Еще бы! — воскликнула Люси. — Славный Трампкин! Лучшего наместника не сыскать.

— Истинная правда, мадам, — подтвердил Дриниан. — Он верен, как барсук, и бесстрашен, как… как мышь, — возможно, капитан собирался сказать «как Лев», но приметил обращенный на него взгляд Рипичипа.

— А куда мы плывем? — спросил Эдмунд.