— Обычай надо уважать, — молвил Питер. — Тем паче что мы сами даровали медведям эту привилегию. Удивительно, как она не забылась, за столько-то лет, хотя многое другое давно выветрилось из памяти.

— Пожалуйста, государь, — протянул медведь.

— Решено. Ты будешь одним из секундантов. Но лапу не сосать!

— Государь! — По тону можно было предположить, что медведь обиделся.

— Да он и сейчас ее сосет! — крикнул Трампкин.

Медведь быстренько вытащил лапу из пасти и притворился, будто ничего не слышал.

— Государь! — донесся пронзительный возглас откуда-то из-под ног у Питера.

— А, Рипичип! — воскликнул Питер, оглядевшись по сторонам и только затем посмотрев себе под ноги.

— Государь, — заявил Рипичип, подбоченясь, — моя жизнь принадлежит вам, но честь остается при мне! Государь, в моем отряде — единственный трубач на все наше войско. Я надеялся, что его пошлют вместе с парламентерами. Вы рассудили иначе. Что ж… Государь, мои воины опечалены! Но они возрадуются, когда узнают, что вы избрали меня своим секундантом.

Сверху донеслось что-то наподобие громового раската: это разразился смехом великан (надо сказать, великаны вообще любят посмеяться). Впрочем, он быстро спохватился и к тому времени, как Рипичип догадался задрать голову, выглядел уже серьезным, как каменная стена.

— Боюсь, ничего не получится, — ответил Питер. — Люди боятся мышей…

— Это я замечал не раз, государь, — вставил Рипичип.

— … и по отношению к Миразу будет нечестно приводить с собой того, кто может лишить его храбрости.

— Ваше величество, вы — зерцало чести, — объявил Рипичип и с неподражаемым изяществом поклонился. — Принимаю ваше решение, государь. Мне показалось, я слышал чей-то смех? Если кому-то хочется поупражняться в остроумии, я к его услугам — и мой меч тоже! В любое время!

Все, кто стоял рядом, испуганно замолчали.

— Нашими секундантами будут медведь, великан и кентавр Гленсторм, — промолвил Питер, — Поединок начнется в два часа после полудня. Обедаем ровно в полдень.

— Да уж, — буркнул Эдмунд, когда они с братом двинулись в свои покои, — Ты уверен, что справишься? Что победишь его?

— Бой начнется — там и узнаем, — тихо ответил Питер.

Глава 14

Вереница событий

Незадолго до начала поединка Трампкин в компании барсука и других приверженцев Каспиана расположился на лесной опушке и разглядывал войско Мираза, что находилось на расстоянии двух полетов стрелы. Противников разделяла узкая полоска травы, на которой и должен был состояться поединок. На площадке, каждый в своем углу, уже стояли Глозелль и Сопеспиан, оба с обнаженными клинками. Напротив, сумрачно поглядывая на тельмаринцев, находились великан и медведь, который, конечно же, несмотря на все свои заверения, сосал лапу и выглядел по меньшей мере глуповато. Рядом застыл в неподвижности Гленсторм, лишь изредка бивший копытом по траве, и уж он-то выглядел куда внушительнее тельмаринского барона слева от себя. Питер обменялся рукопожатиями с Эдмундом и доктором Корнелиусом и двинулся к центру площадки. В общем, происходившее напоминало момент перед началом спортивных состязаний, когда все ждут выстрела из стартового пистолета; вот только ставкой в поединке была отнюдь не медаль и не кубок…

— Вот бы Эслан появился и все устроил, — пробормотал Трампкин.

— Да, это было бы неплохо, — отозвался барсук. — Кстати, оглянись.

— Борода моя торчком! — вскричал гном, послушно обернувшись. — Кто они такие? Высокие, красивые, точно боги… И сколько же их? Сотни, тысячи! Кто это?

— Дриады, гамадриады, сильваны, — ответил Землерой. — Их пробудил Эслан.

— Угу, — гном поморщился. — Коли враг замыслил вероломство, они нам очень даже пригодятся. Но кой от них толк, ежели Мираз с мечом управляется ловчее нашего верховного короля?

Барсук не ответил. Тем временем Питер и Мираз сошлись в центре площадки — оба в кольчугах и в шлемах, со щитами и левых руках. Поклонились, что-то сказали друг другу — что именно, на таком расстоянии расслышать было невозможно. В следующий миг на солнце сверкнули клинки, вырванные из ножен. Лязг мгновенно заглушили крики тех, кто толпился у самой площадки.

— Молодец, Питер! Отличный удар! — крикнул Эдмунд, когда Мираз отступил на добрых полтора шага. — Дави, не зевай! — Питер усилил натиск, и почудилось даже, будто поединок закончится, едва начавшись. Но Мираз спохватился, отбил очередной удар и напал сам, используя свое преимущество в весе и росте.

— Мираз! Король Мираз! — вопили тельмаринцы; Каспиан и Эдмунд встревоженно переглянулись.

— Ему не устоять, — пробормотал Эдмунд.

— Что там такое? — спросил Каспиан, привставая на цыпочки.

— Расходятся, — отозвался Эдмунд, — Обоим передышка нужна. Вот, снова сошлись. Осторожничают. Кругами ходят, ждут, кто первый откроется…

— Боюсь, Мираз — более чем достойный соперник, — доктор Корнелиус покачал головой. И тут нарнианцы вокруг запрыгали, заскакали, подбрасывая вверх шляпы, и завопили так, что добрый доктор чуть не оглох.

— Что стряслось? — принялся расспрашивать он. — Что случилось? Что я пропустил?

— Король ранил Мираза в бок! — крикнул Каспиан, продолжая хлопать в ладоши. — Под мышку, в отверстие кольчуги! Первая кровь!

— Рано радуешься, — осадил королевича Эдмунд, — Что-то Питер плоховато щитом прикрывается. Наверно, тоже ранен — в руку.

Вскоре и все остальные заметили, что левая рука верховного короля висит плетью. Тельмаринцы завопили вдвое громче прежнего.

— Ты видел битв поболее моего, — проговорил Каспиан. — Как по-твоему, на что мы можем рассчитывать?

— Надежды мало, — откликнулся Эдмунд, — то есть почти никакой. Если только повезет…

— И зачем мы согласились на поединок? — вздохнул королевич.

Внезапно крики стихли, словно их обрезало. Эдмунд недоуменно пожал плечами.

— А! — воскликнул он. — Решили передохнуть. Пошли, доктор. Глядишь, мы с вами чем-нибудь да поможем королю.

Когда они подбежали к площадке, Питер перелез через веревки им навстречу. Лицо его раскраснелось и было мокрым от пота; дышал он тяжело и натужно.

— Ты ранен? — спросил Эдмунд.

— Не совсем. Принял удар на щит — мне почудилось, будто на меня телегу кирпичей вывалили; ну вот, и ребром щита угодил себе по запястью. Сломать ничего не сломал, но рука распухла. Если перевяжете покрепче, думаю, я смогу ею пользоваться.

— Как тебе Мираз, Питер? — справился Эдмунд, принимаясь бинтовать брату руку.

— Крепкий, — ответил Питер, — очень крепкий. У меня есть шанс, только если он выдохнется. Надеюсь, и солнце поможет — вон как припекает. А иначе… Эд, если он победит, передай всем нашим, что я люблю их… Все, пора продолжать. Пока, старина. Счастливо, доктор. Эд, скажи что-нибудь приятное Трампкину, он это заслужил.

Эдмунд лишь кивнул, не в силах произнести ни слова, и вместе с доктором понуро побрел прочь.

Впрочем, после краткого перерыва дела Питера пошли на лад. Он стал прикрываться щитом и ни секунды не стоял на месте, словно играл с Миразом в салочки. Противник наседал, а Питер ускользал, заставляя Мираза гоняться за собой по всей площадке.

— Трус! — кричали тельмаринцы. — Остановись, сразись с ним! Что, не нравится? Чай, сражаться пришел, не танцевать! Куда бежишь?

— Только бы он их не слушал, — пробормотал Каспиан.

— Не будет, — заверил Эдмунд. — Ты его не знаешь. Он… — И тут Мираз нанес удар прямиком по шлему Питера. Верховный король пошатнулся — выпрямился — упал на одно колено. Тельмаринцы взревели, будто морской прибой в ненастье. «Вперед, Мираз! — вопили они. — Убей его! Убей!» Но подгонять Мираза не было нужды. Он и без того явно вознамерился покончить с дерзким противником. Эдмунд закусил губу и зажмурился, чтобы не видеть, как клинок Мираза обрушится на шею брата. Правда, зажмурился не до конца — поэтому увидел, как меч Мираза угодил Питеру в плечо. Сработанная гномами кольчуга стойко выдержала удар.