— Эй! Ты что делаешь? Убери меч!

— Слушай, дружок, перестань!

— О-го-го! Ну и злючка!

Джил бросилась туда. И — хоть плачь, хоть смейся — увидела в дыре бледное чумазое лицо Юстейса, который высунув руку, наугад тыкал мечом, пытаясь достать любого, кто ни попадется.

Оно и понятно, для Юстейса все было иначе, чем для Джил. Он слышал, как девочка закричала, видел, как она исчезла, и, заодно с королевичем и лягвой, полагал, что Джил утащили враги. Он подумал, что дыра ведет в новую пещеру, освещенную неким призрачным светом — откуда ему было знать, что это луна? — и что там полным-полно неведомо каких злых тварей Подземья. Так что, когда Юстейс, уговорив Зудня, влез тому на спину, выглянул из дыры и стал размахивать мечом, он на самом деле совершил едва ли не подвиг. Королевич с лягвой, если б могли, поступили бы точно так же, но отверстие было для них слишком мало. А Юстейс был немногим больше Джил, но куда более неуклюж, и потому, просовываясь в дыру, обрушил на себя целую лавину снега. А когда разлепил глаза, то увидел множество неизвестных существ, которые мчались на него с оружием в руках — не удивительно, что он стал защищаться.

— Стой, Юстейс, перестань! — кричала Джил. — Это же наши! Разве ты не видишь? Это Нарния! Все хорошо!

Наконец он опомнился и принес свои извинения гномам (на что гномы ответили: мол, пустяки, и говорить не о чем), и множество коротких волосатых рук протянулось к нему, и он был выдернут из дыры в точности, как Джил. А та, в свою очередь, сунув голову в темноту, сообщила новости оставшимся. И успела услышать, как Зудень пробормотал:

— Э-хе-хе, бедная Поул. Боюсь, для нее это было слишком трудное испытание. В уме повредилась — ничего другого и ждать нечего. Вот ей и мерещится…

Джил бросилась к Юстейсу, они взялись за руки и вдохнули полной грудью свежий ночной воздух. Юстейсу тоже принесли теплый плащ и горячее питье. А тем временем гномы очистили часть косогора от снега, сняли дерн вокруг дыры и замахали лопатами с таким же весельем и пылом, с каким фавны и дриады плясали десять минут тому назад. Всего десять минут прошло, а Юстейсу и Джил уже казалось, что жуткий мрак и жара и духота Подземья — всего лишь далекий сон. Здесь, на морозном воздухе, под луной и под большущими звездами (в Нарнии они ближе к земле, чем у нас), среди множества радостных лиц, невозможно было поверить в существование Подземья.

Чаши еще не опустели, когда явились разбуженные и весьма недовольные этим кроты. Но как только им растолковали, что от них требуется, они с радостью взялись за работу. Даже фавны помогали, чем могли, — маленькими тачками вывозили выкопанную землю. Белки волновались и прыгали туда-сюда, хотя Джил никак не могла понять, чем же они заняты. Медведи и филины довольствовались тем, что давали советы и упрашивали Юстейса и Джил отправиться в пещеру (ту самую, где горел костер) отогреться и поужинать. Однако ребята ни за что не соглашались.

Нет, в нашем мире не сыскать землекопов лучше нарниан-ских кротов и гномов. Впрочем, они не считают это дело работой. Они любят копать. И потому очень скоро на месте узкой дыры образовалась большущая яма, из которой на лунный свет сначала явилась тощая длинная фигура в высокой широкополой шляпе — тот, кто никогда не видел лягв-мокроступов, наверняка испугался бы, а следом вышел, ведя на поводу лошадей, королевич Рилиан.

Когда появился Зудень, со всех сторон раздались крики:

— Эй, да ведь это лягва! Лягва-мокроступ! Неужели Зудень с Восточных Болот? Точно! Куда ты запропастился, старина? Тебя всюду искали. Наместник Трампкин издал указ, да, да, и назначил за всех вас награду!

И вдруг все стихло, наступила такая тишина, какая бывает в классе, если туда заглянет директор школы, — все увидели королевича.

Ни у кого не возникло ни малейшего сомнения, кто он такой. Многие животные, дриады и гномы знали королевича в лицо, а были и такие, кто помнил короля Каспиана в молодости, и твердили, что королевич очень похож на отца. Но и без того, надо полагать, его признал бы всякий. Бледный от долгого пребывания во мраке Подземья, одетый во все черное, пыльный, чумазый, растрепанный, усталый — и все равно что-то такое было в его лице и взгляде, что исключало ошибку. Что-то такое, чем отличались все истинные короли Нарнии, которые правили именем Эслана и восседали в Кэйр-Паравеле на престоле верховного короля Питера. Народ преклонил колени и склонил головы, а затем разразился кликами и здравицами, все стали прыгать от радости, целоваться, обниматься. На глазах у Джил выступили слезы — ради этого стоило претерпеть все, что они претерпели.

— Пожалуйте, ваше высочество, — сказал старейший из гномов, — там, в пещере, все готово для трапезы по случаю Большого Танца Снега.

— С удовольствием, старейшина, — отвечал королевич. — Кажется, ни один королевич, рыцарь, человек или медведь не бывали столь голодны, как мы, четверо странников.

Все скопом двинулись через лес к пещере. Джил слышала, как Зудень отбивается от наседающих:

— Нет, нет, мои рассказы подождут. Боюсь, и рассказывать не о чем. Лучше вы мне скажите, что нового. И постарайтесь ничего не скрывать, ничего не смягчать — лучше уж все узнать сразу. Король погиб в кораблекрушении? Леса сгорели? Война или драконы? Ничего иного и ждать нечего!

И все вокруг смеялись и говорили:

— Ну, разве это не истинный лягва-мокроступ?

Наши герои едва держались на ногах от усталости и голода, но тепло пещеры, и самый вид огня в очаге (как на обыкновенной фермерской кухне), отблески которого играли на стенах, на платьях гостей, на кубках, блюдах, тарелках и на гладком каменном полу, придали им сил. И все равно, пока готовилась трапеза, они дремали. А тем временем королевич Рилиан успел поведать старейшим и мудрейшим животным и гномам все, что с ними приключилось. И всем стало ясно, что злая колдунья (несомненно, та самая Бледная Ведьмарка, которая в давние времена наслала Вековечную Зиму) сначала убила мать Рилиана, чтобы уловить и заколдовать самого королевича. Она подвела подкоп под Нарнию, собиралась захватить страну и править ею именем Рилиана. А королевич даже и не подозревал, что земля, в которой она хотела поставить его королем (на самом же деле он был бы ведьминым рабом), была его родная земля. Кроме того, из приключений наших героев был сделан вывод, что ведьма водила дружбу и заключила союз с великанами Скальзуба.

— Вот урок, который следует извлечь из всего этого, ваше высочество, — сказал старейший из гномов, — все колдуньи и ведьмы от века желают одного и того же, и только способы для достижения желаемого меняются.

Глава 16

Жизнь продолжается

На следующее утро, проснувшись в пещере под каменным сводом, Джил испугалась, что вновь очутилась в Подземье, — это было бы ужасно. Но тут же заметила охапки вереска, на которых лежит, и меховой плащ, которым укрыта, услышала веселый треск огня в очаге (будто его только что разожгли), увидела утренний солнечный свет в устье пещеры, все вспомнила и возликовала. Да, вчера был пир горой, все набились в эту пещеру, однако сама она уснула задолго до того, как застолье кончилось. Она смутно помнила гномов, толпящихся у очага со сковородами — а сковороды эти были больше самих гномов, — шипение и восхитительный запах сосисок, жареных сосисок, множество, бесконечное количество сосисок. И не таких, как в школьном буфете, наполовину из хлеба и сои, а настоящих, мясных, с перцем, с жирком, тугих, поджаристых, с румяной корочкой. А еще жареную картошку, жареные каштаны, печеные яблоки с изюмом, орехи, а на десерт — мороженое и какао с пенкой в кружках.

Джил села и огляделась. Зудень и Юстейс лежали неподалеку, оба спали.

— Эй, вы! — крикнула Джил, — не пора ли вставать?

— У-ху-ху, у-ху-ху, — глухо послышалось в ответ, — Я тут, наверху. Нечего зря кричать, самое время спать. А я уснуть не могу. Угу?

— Неужели, — Джил разглядела в дальнем углу пещеры старинные часы и восседающий на них большой пук белых перьев, — неужели это вы, господин Белопер?