Шаста проспал почти весь день и пробудился только к ужину. После ужина стали укладываться спать. Кровати для мальчика в доме не нашлось — все оказались слишком маленькими, — и ему постелили на полу. Он лег на мягкий вереск и мгновенно провалился в сон и спал, не шелохнувшись и без всяких сновидений, до самого утра.

Поутру же подали не менее обильный, чем накануне, завтрак. Едва успели откушать, как снаружи донесся пронзительный, призывный звук.

— Труба! — вскричали гномы, вскакивая из-за стола. Шаста последовал за ними.

Звук повторился — радостный, отчетливый, звонкий, не похожий ни на пригибающее к земле пение ташбаанских рогов, ни на веселую трель охотничьего рожка, что недавно привела Шасту к королю Луну. Этот звук доносился с востока. Вскоре послышался цокот копыт, а немного спустя из леса показался конный отряд.

Впереди ехал на гнедом коне рыцарь со стягом Нарнии в руках — алый Лев на зеленом поле. Шаста с первого взгляда узнал в рыцаре того самого Перидана, с которым волей случая виделся в Ташбаане. За Периданом ехали в ряд трое: король Эдмунд и девушка в шлеме и кольчуге — на статных боевых конях, принц Корин, которого Шаста тоже сразу узнал, — на пони. «Королева Люси», — прошептал Даффл, указывая на всадницу. Из-под шлема королевы выбивались золотистые пряди, за плечом виднелся лук, а к луке седла был приторочен колчан, полный стрел. Следом двигалась армия: люди верхом на лошадях обычных и на лошадях говорящих (когда случалось что-либо важное, например, начиналась война, даже говорящие лошади соглашались, чтобы на них ездили), суровые кентавры, матерые медведи, огромные говорящие псы; замыкали строй шестеро великанов. Признаться, Шаста изрядно струхнул: он, конечно, знал, что великаны с ним заодно, но уж очень непривычно — и страшно — было за ними наблюдать.

Король с королевой подъехали к дому. Гномы принялись кланяться до земли.

— Друзья! — воскликнул король Эдмунд, оборачиваясь к своему войску, — Время отдохнуть и подкрепиться!

Войско остановилось. Люди спрыгивали наземь, развязывали торбы, кормили животных и ели сами, переговариваясь о том, о сем.

— Ура! — крикнул Корин, подбегая к Шасте и хватая того за руки, — Ты тоже здесь? Добрался, значит? Молодец! Ну, теперь пойдет веселье! Знаешь, до сих пор не верится. Мы вошли в гавань вчера утром, и нас встретил Чевви, олень, и рассказал, что калорменцы осадили Анвард. Как по-твоему…

— С кем это беседует ваше высочество? — осведомился король Эдмунд, спешившись.

— Вы только посмотрите, государь! — Корин подтолкнул Шасту вперед. — Это же мой двойник! Тот самый, с кем меня перепутали в Ташбаане!

— Вы и вправду похожи как две капли воды, — изумилась королева Люси. — Глазам своим не верю.

— Ваше величество, — пролепетал Шаста, кланяясь Эдмунду, — я не предатель, честное слово. Просто так получилось… ну, что меня за Корина приняли… Я никому ничего не сказал, правда!

— Знаю, мальчуган, — Эдмунд положил свою королевскую длань на плечо Шасте. — Но в следующий раз старайся не подслушивать, если не хочешь, чтобы тебя сочли лазутчиком.

С этими словами он удалился, а Шаста очутился вдруг в самой гуще толпы. Его толкали, пихали, вертели в разные стороны, и он быстро потерял из вида и Эдмунда, и королеву Люси, и даже Корина. Впрочем, Корин был из тех, кто надолго не пропадает; вскоре Шаста услыхал голос Эдмунда — король отчитывал Корина.

— Клянусь гривой Великого Льва, принц, это уже чересчур! Да образумьтесь вы наконец, ваше высочество! С вами хлопот больше, чем с целой армией! Гнездо разъяренных шершней и то спокойнее!

Шаста протолкался сквозь толпу. Корин, потупив взор, стоял перед разгневанным Эдмундом; поблизости сидел на траве незнакомый гном с гримасой боли на лице. Возле него суетились два фавна, помогая гному снять доспехи.

— Будь мой целебный настой при мне, — сказала королева Люси, — я бы мигом исцелила твое увечье. Но я не взяла его с собой, ибо наш венценосный брат верховный король рек, что настой сей предназначен для особых случаев.

А случилось вот что. Едва Корин отвернулся от Шасты, как его дернул за локоть гном по имени Торнбат.

— Что стряслось, Торнбат? — спросил принц.

— Ваше королевское высочество, — ответил гном, увлекая Корина в сторонку, — наш путь ведет через перевал, к замку вашего венценосного отца. Еще до ночи мы можем вступить в бой.

— Здорово! — вскричал Корин. — Эх, скорей бы!

— Не знаю, здорово или нет, — отвечал гном, — но король Эдмунд строго-настрого наказал мне проследить, чтоб вы в сражение не ввязывались. Достанет и того, что вам, в ваши-то годы, позволят увидеть настоящий бой своими глазами.

— Что за чушь? — воскликнул Корин. — Как это не ввязывался? Чем я хуже королевы Люси? А она будет драться!

— Их королевскому величеству я не указ, — сказал гном. — А вот вы, ваше высочество, должны меня слушаться. В общем, так. Либо вы поклянетесь честью держаться позади меня — не рядом, а позади, — пока я не позволю вам сдвинуться с места, либо — это слова его величества — нас с вами привяжут друг к другу, точно пленников.

— Только попробуй остановить меня! — крикнул Корин. — Я тебя так вздую, что мало не покажется!

— На месте вашего высочества я бы поостерегся, — предупредил гном.

Этого оказалось вполне достаточно, чтобы вспыльчивый Корин кинулся в драку. Они с гномом принялись тузить друг друга. Силы были приблизительно равны: принц был тяжелее и превосходил гнома длиной рук, зато гном был старше и крепче. Но доказать свою правоту кулаками не удалось никому (еще бы — сцепиться на склоне холма!): Торнбат невзначай наступил на шаткий камень, потерял равновесие и рухнул лицом вниз, а когда попытался встать — выяснил, что растянул лодыжку. Теперь по меньшей мере две недели он не мог ни ходить, ни даже ездить верхом.

— Посмотрите, ваше высочество, что вы наделали! — укорил принца Эдмунд, — Накануне битвы лишили нас испытанного воина!

— Я встану вместо него, государь! — заявил Корин.

Король невесело усмехнулся:

— Ваша храбрость, принц, известна всем. Но мальчик в настоящем бою куда опаснее для друзей, чем для врагов.

С этими словами он повернулся и ушел. Корин искренне извинился перед гномом, потом подбежал к Шасте и прошептал на ухо:

— Живее! У нас появился лишний пони и лишний доспех. Да пошевеливайся ты!

— Какой доспех? — не понял Шаста. — Какой пони?

— На котором ты поскачешь в бой! Разве ты не хочешь сразиться в настоящей битве?

— А… Хочу, конечно, — разумеется, Шаста лукавил. Ни о чем подобном он до сих пор даже не задумывался. Мальчик зябко поежился.

— Отлично, — Корин помог Шасте надеть латы. — Через голову, вот так. Теперь перевязь, вместе с мечом. Будем держаться в хвосте, пока заварушка не начнется. А там уже не до нас станет.

Глава 13

Битва при Анварде

Около одиннадцати войско вновь выступило в поход. Двигались на запад, оставляя горы по левую руку. Корин с Шастой, как и договаривались, держались позади, сразу за великанами. Принца никто не разыскивал — не до того было; Эдмунд, Люси и Перидан готовились к сражению. Королева Люси, правда, обмолвилась мимоходом, что не мешало бы узнать, как там «его неугомонное высочество». Но Эдмунд только отмахнулся: мол, главное, что не впереди, а остальное все ерунда.

Шаста поведал Корину о своих приключениях, объяснил, что ездить верхом научился у боевого коня, а потому знать не знает, как пользоваться поводьями. Корин заявил, что это проще простого, и тут же показал как, а потом принялся в подробностях расписывать бегство из Ташбаана и плавание по морю.

— А где королева Сьюзен? — спросил Шаста, когда его товарищ наконец умолк.

— В Кэйр-Паравеле, конечно, — отозвался принц. — Она не такая, как Люси. Та любого мужика за пояс заткнет — ну, почти любого. А Сьюзен… как все взрослые, не хуже и не лучше. Воевать она не воюет, хотя из лука стреляет — просто завидки берут.