— Ну как же так! — чуть не расплакалась Люси. — Ведь читала же. Сейчас вспомню… Нет, не выходит! Все из головы вылетело. А там было про чашу… и про меч… и про дерево, вроде как на зеленом холме… и ничегошеньки не запомнилось! Что же мне делать?!

Сделать так ничего и не удалось, — рассказ не вспомнился, но впоследствии, если ей особенно нравилось что-нибудь из прочитанного, Люси всегда казалось, будто это место чем-то похоже на забытые страницы из Волшебной Книги.

Следом, неожиданно для себя, девочка открыла страницу, на которой не было вообще никаких картинок, но зато имелась надпись «Заклинание, позволяющее делать невидимое видимым». Сначала, чтобы не сбиться на длинных, заковыристых словах, Люси прочитала заклинание про себя и сразу лее повторила вслух. Оно подействовало немедленно: на полях стали появляться картинки. Так бывает, когда поднесешь к свету надпись, сделанную лимонным соком, но там проступают расплывчатые, блеклые буквы, а тут все переливалось багрянцем, золотом и лазурью. Картинки были чудные, со множеством фигурок, и Люси даже чуточку испугалась, поняв, сколько всего невидимого сделала видимым с помощью этих чар. Она вовсе не была уверена, что ей так уж хотелось все это видеть.

Неожиданно позади послышались мягкие шаги. Девочка вздрогнула, вспомнив о чародее, ступавшем неслышно, «как кот». А поскольку она знала, что всегда лучше обернуться, чем позволить кому-то подкрасться к тебе сзади, то именно так и поступила.

И лицо ее просияло, и она (хотя сама, конечно же, о том не догадывалась) стала на миг такой же красавицей, какой была на картинке. С радостным криком Люси устремилась к двери, потому что в проеме стоял не кто иной, как сам Эслан, владыка всех королей. Самый взаправдашний Эслан — живой, теплый и мохнатый. Она обняла его, поцеловала, уткнулась носом в золотистую гриву и услышала низкий, похожий на подземный гул, звук. Ей даже показалось, что Лев мурлычет.

— О Эслан! — воскликнула Люси. — Как я рада, что ты пришел!

— Я здесь давно, — признался Лев. — Просто сейчас ты сделала меня видимым.

— Эслан, — промолвила Люси чуть ли не с укором, — и не стыдно тебе надо мной смеяться? Как это я могла сделать видимым тебя, волшебника из волшебников?

— Так и сделала, — отозвался Эслан. — Думаешь, если я сам установил правила, так мне не надо их соблюдать? — Он помолчал, а потом промолвил: — Кажется, ты тут подслушивала?

— Подслушивала?

— Да. Разговор двух девочек.

— Так ведь я не по-настоящему…

— Подслушивать и подсматривать нехорошо; и не важно, каким образом ты это делаешь. К тому же от подглядывания вреда больше, чем пользы. Ты рассердилась на свою подружку, а она ни в чем не виновата. Она тебя любит, но характер у нее слабый. Хотела угодить девочке постарше, поэтому говорила вовсе не то, что на самом деле думает.

— Боюсь, я все равно не смогу забыть ее слова, — сказала Люси.

— То-то и оно, что не сможешь.

— Ой! — воскликнула девочка. — Что же я натворила! Выходит, когда бы не эта книга, мы могли бы остаться подругами на всю жизнь…

— Дитя, — молвил Эслан, — вспомни мои слова: никому не ведомо то, что могло бы быть.

— Помню, Эслан. Прошу прощения. Только вот…

— Что, милая? Я слушаю.

— Этот чудесный рассказ… Я когда-нибудь прочту его снова? А может, ты сам мне его расскажешь? Расскажи, ну пожалуйста.

— Обязательно. Я буду рассказывать его тебе всю жизнь. Но сейчас пойдем. Надо повидать здешнего хозяина.

Глава 11

Осчастливленные недостопы

Выйдя следом за Эсланом в коридор, Люси увидела приближавшегося к ним босого старика в красной хламиде, с бородой до пояса и венком из дубовых листьев на седой голове. Старик опирался на украшенный замысловатой резьбой посох. Завидев Эслана, он низко поклонился со словами:

— Добро пожаловать, государь, в ничтожнейшее из твоих владений.

— Не устал ли ты, Кориакин, управлять теми бестолковыми подданными, которых я тебе доверил?

Нет, — отвечал старик. — Конечно, порой они раздражают своей непроходимой тупостью, зато не злы и, в сущности, безобидны. Я даже привязался к этим бедолагам. Хотелось бы, чтоб они начали наконец повиноваться мудрости, а не грубым, примитивным чарам, но…

— Всему свое время, — отозвался Эслан.

— Да, — согласился старик (вы, верно, уже догадались — это и был тот самый чародей, о котором Люси столько слышала), — всему свое время. А ты, государь, не хочешь ли предстать перед ними?

— Нет, — ответил Лев и издал тихий рык (Люси подумалось, что Эслан усмехнулся). — Они со страху утратят остатки ума. Множество звезд состарится и обретет покой на островах, прежде чем твой народ будет готов ко встрече со мной. А сегодня до захода солнца мне надо повидаться с гномом Трампкином, сидящим ныне на троне в замке Кэйр-Паравел и ожидающим возвращения своего короля. Я расскажу ему твою историю, Люси. Не грусти, скоро мы увидимся снова.

— Эслан, — проговорила Люси, — скажи, пожалуйста, по-твоему «скоро» — это когда?

— Для меня «скоро» значит когда угодно, — промолвил Лев и исчез, оставив девочку наедине с чародеем.

— Пропал, — сказал тот. — А нас с тобой оставил скучать да печалиться. Ну да с ним всегда так: разве его удержишь? Он ведь не какой-то там ручной Лев. Ладно, скажи лучше, понравилась тебе моя книга?

— Некоторые места даже очень, — ответила девочка. — А мы что, все время знали, что я здесь?

— А как же? Я и допустил, чтобы Недоумки сделались Невидимками только потому, что знал заранее: ты их расколдуешь. Правда, мне не было известно, когда именно это случится. Я тебя все время ждал, во все глаза смотрел. И сегодня с утра тоже, хотя, сознаюсь, твой приход я чуть не проспал. С их легкой руки я и сам сделался невидимым, а от этой невидимости больно уж в сон клонит. Видишь, опять зеваю. Ты не голодна?

— Пожалуй, я бы перекусила, — ответила Люси. — Я даже не знаю, сколько времени прошло.

— Пойдем, — пригласил чародей, — Для Эслана любое время наступает скоро, а в моем доме обеденный час подходит, как только появляется проголодавшийся гость.

Он провел Люси по коридору, открыл одну из дверей, и они оказались в уютной столовой, убранной цветами и залитой солнечным светом. Стол не накрыт, но то, само собой, был волшебный стол: едва хозяин произнес какое-то (наверняка волшебное) слово, как на нем появились скатерть, столовое серебро и еда.

— Надеюсь, мое угощение тебе понравится, — сказал старик. — Тут все, к чему ты привыкла дома и чего тебе не доставало в путешествии.

— Вот здорово! — вскричала Люси при виде горячего омлета, баранины с горошком, клубничного мороженого, лимонного сока и чашки сладкого шоколада. Сам чародей ел только хлеб, а пил одно лишь вино. В нем не было ничего страшного, и очень скоро (не по Эслановым, а по обычным меркам) они с Люси вовсю болтали, словно старые добрые друзья.

— А когда начнет действовать заклинание? — полюбопытствовала девочка. — Когда невидимки станут видимыми?

— Да они уже видимы, только сейчас спят. Поспать среди дня — их любимое занятие.

— Неужели вы так и оставите их уродами? Не сделаете такими, какими они были раньше?

— Сложный вопрос, — почесал в затылке чародей. — Видишь ли, на самом деле только им самим кажется, будто они были писаными красавцами, а я их обезобразил. У меня на сей счет совсем другое мнение. Думаю, многие сочли бы, что заколдованные они выглядят гораздо лучше.

— Они что, много о себе воображают?

— Еще как! Во всяком случае, их Главнюк — воображала первостатейный, а другие за ним тянутся. Они ведь верят каждому его слову

— Это я заметила, — кивнула Люси.

— Пожалуй, без него иметь с ними дело было бы по легче. Конечно, мне ничего не стоит превратить его во что-нибудь или наложить чары, чтобы никто его не слушал, но как-то не хочется. Пусть лучше восхищаются им, чем вообще никем.

— А вами? Разве они вами не восхищаются?