Эдмунд честно вгляделся в полумрак, а потом сказал со вздохом:

— Нет, Лу. Никого там нет. Тебе померещилось. Не пугайся, такое с каждым бывает. Мне и то на миг почудилось… Как это называется — оптический… Не помню.

— Я прекрасно его вижу! — воскликнула Люси. — Он смотрит на нас.

— А почему я его не вижу?

— Он сказал, что вы тоже увидите его, но не сразу.

— Почему?

— Не знаю. Он так сказал.

— Вот тебе на! — Эдмунд поморщился. — Одна видит, другие не видят… Ладно, давай будить остальных.

Глава 11

Лев рычит

Когда остальные наконец проснулись, Люси в четвертый раз повторила свой рассказ. Никто не проронил ни слова в ответ; молчание обескураживало, если не сказать — пугало.

— Никого не вижу, — проговорил наконец Питер и потер глаза. — А ты, Сью?

— Да никого там нет, — откликнулась Сьюзен, — нет и не было! Я же говорю: ей приснилось! Сама не спит и другим не дает!

— Пойдемте со мной, — дрожащим голоском попросила Люси. — Пойдемте, а?.. Если откажетесь, я уйду одна. Все равно уйду!

— Никуда ты не уйдешь! — прикрикнула на сестру Сьюзен. — Хватит чушь молоть! Ну что ты молчишь, Питер? Хоть ты ее вразуми.

— Если Люси уйдет, я пойду с нею, — вставил Эдмунд. — Не хочу снова обмишулиться.

— Я тоже этого не хочу, — молвил Питер. — С одной стороны, послушайся мы Люси утром — не нарвались бы на часовых. С другой… Куда-то идти среди ночи? Самое главное — я не пойму, почему Эслан прячется от нас? Раньше за ним такого не водилось. Не знаю, не знаю… Что скажешь, НМД?

— Нечего мне сказать, — признался гном. — Если вы все уйдете, конечно же я пойду за вами; а если разделитесь, останусь с верховным королем. Это мой долг — перед ним и перед Каспиан ом. Но ежели отвлечься от высоких материй, мы, гномы, судим так: уж коль днем дорогу не нашел, ночью и подавно не сыщешь. И лично я не верю во всяких там чудесных львов, которые говорить отказываются, прячутся, понимаешь, почем зря, и помочь не помогают, а только с панталыку сбивают.

— Эслан торопит, — сказала Люси. — Мы должны идти. Вы со мной?

— Уймись, пигалица! — рассердилась Сьюзен, — Мала еще старших поучать! Подрасти сначала.

— Кончай, Сью, — проворчал Эдмунд. — Как ни крути, а идти придется, — он и вправду верил Люси, вправду готов был идти, куда она скажет, вот только глаза у него слипались, поэтому он все делал вполовину медленнее обычного.

— Что ж, пошли, — Питер со вздохом взял щит и надел на голову шлем. В другое время он непременно подбодрил бы Люси — такой потерянной, такой несчастной та выглядела. Но сейчас ему что-то мешало утешить сестру — должно быть, он просто не выспался…

А Сьюзен уперлась.

— Никуда я не пойду! — заявила она. — Поняли? Чем эта малявка лучше меня? Идите куда хотите, а я тут останусь.

— Слово верховного короля — закон, ваше величество, — напомнил гном. — Извольте подчиниться. И раз уж поспать нам не дали, не будем медлить. В дорогу!

Наконец-то тронулись в путь. Люси шла первой — губа закушена, чтобы с языка не сорвались все те колкости, которых, безусловно, Сьюзен вполне заслуживала. Впрочем, стараясь не упустить из вида Эслана, величаво и бесшумно ступавшего шагах в двадцати впереди, Люси быстро забыла о своих обидах. Остальные брели следом, что-то бурча под нос.

Круг танцующих деревьев остался по правую руку (Люси даже не повернула в ту сторону головы, боясь потерять Эслана). Шаг за шагом ребята приближались к обрыву.

— Борода моя торчком! — буркнул Трампкин. — Надеюсь, шеи мы себе не свернем.

Довольно долго шли краем оврага. Но вот Эслан остановился — и нырнул в кусты, что росли на самом краю. Люси затаила дыхание: ей почудилось, будто Лев просто-напросто прыгнул с обрыва. Но пугаться было некогда; главное — не отставать. Она ускорила шаг и вскоре, очутившись среди кустов, разглядела тропинку, уходившую вниз по склону. Тропинка вилась между валунами, и по этой тропинке неторопливо спускался Эслан. Словно почувствовав взгляд Люси, Лев обернулся. Девочка хлопнула в ладоши и тоже начала спускаться. А вслед ей летели встревоженные крики:

— Лу! Люси! Ты куда? Осторожней! Лу, подожди, упадешь!

— С ней все в порядке, — послышался голос Эдмунда. — Тут тропинка.

На полпути вниз Эдмунд нагнал сестру.

— Эй! — воскликнул он вдруг. — Гляди! Что это за тень впереди?

— Это его тень, — отозвалась Люси.

— Ну и дела, — Эдмунд покачал головой. — Ты снова права, Люси. А Эслан-то где?

— Там же, где и тень. Ты что, не видишь его?

— Да как сказать… В этаком свете разве что разглядишь?

— Спускайтесь, ваши величества! — донесся сверху голос Трампкина. Потом послышался голос Питера: — Хватит ныть, Сьюзен! Давай руку! Тут даже младенец спустится. Ну, давай!

Несколько минут спустя все собрались на дне оврага, у кромки воды. Эслан двинулся дальше, через реку, по-кошачьи грациозно ступая с камня на камень. На середине реки он остановился, чтобы попить воды, потом вскинул голову и тряхнул намокшей гривой.

— Эслан! — воскликнул Эдмунд, наконец-то разглядевший льва, и кинулся к нему. Лев не стал его дожидаться: в два прыжка пересек реку и начал подниматься по дальнему склону оврага, забирая влево.

— Ты видишь его, Питер? Видишь?

— Кажется, я что-то заметил, — сказал Питер. — Ну, пошли! Да здравствует наша храбрая Люси!

Ночное путешествие походило на сон — и в этом сне были грохочущий поток, мокрая серая трава, смутно различимые утесы и громадный величественный зверь, которого теперь видели все, кроме Сьюзен и гнома.

На дальнем склоне, у подножия одного из утесов, тоже отыскалась тропинка. Подъем оказался куда более долгим и утомительным, нежели спуск. По счастью, луна светила прямо в овраг, так что все изгибы тропинки были как на ладони.

Хвост и задние лапы Эслана исчезли за краем оврага. Люси, едва живая от усталости, кое-как вскарабкалась наверх следом за львом — и поняла, что очутилась на том самом холме, к которому они так стремились с тех пор, как высадились на берегу Прозрачной. Каменный Стол! Длинный пологий склон, поросший травой и вереском, уходил вверх и терялся среди деревьев в полумиле от подножия.

Под бряцанье кольчуг из оврага выбрались остальные. Эслан безмолвно двинулся дальше.

— Люси, — тихо-тихо окликнула Сьюзен.

— Что?

— Я его вижу… Прости меня, пожалуйста.

— Я не обиделась.

— Понимаешь, я такая… злая… Я ведь поверила тебе и вчера, и сегодня ночью. В глубине души. Да, поверила, но даже самой себе не хотела в том признаваться. Глупо, правда? Не знаю, что на меня нашло… Как я теперь с ним заговорю?

— Не волнуйся, — утешила Люси сестру. — Он не сердится.

За деревьями открылся вид на Великий Курган, возведенный над Каменным Столом.

— Дозорных не видать, — пробормотал Трампкин. — Спят небось, олухи. Нет, чтобы…

— Тсс! — шикнули на гнома ребята: Эслан остановился и повернулся к ним, столь величественный и грозный, что они обрадовались, как только могут обрадоваться те, кто сильно напуган (и испугались, как только могут испугаться те, кто счастлив). Мальчики шагнули вперед; Люси посторонилась, пропуская их; Сьюзен и Трампкин попятились.

— Эслан! — Король Питер опустился на одно колено и преклонил голову. — Мне очень стыдно. Я с самого начала вел их неверной дорогой, а вчера…

— Сын мой, — прервал Эслан, возлагая могучую лапу ему на плечо, — ты ни в чем не виноват, — затем он повернулся к Эдмунду и коротко молвил: — Молодец, — а потом, помолчав (отчего всем стало не по себе), позвал: — Сьюзен!

Ответа не было. Со стороны казалось, что Сьюзен плачет.

— Дитя мое, — промолвил Эслан, — ты поддалась страху. Подойди ближе, дай мне дохнуть на тебя. Забудь о своих страхах. Вернулось ли к тебе мужество?

— Да, Эслан, — прошептала Сьюзен.

— Что ж… — Лев издал негромкий рык, хлестнул себя хвостом. — А где же этот бесстрашный гном, прославленный боец и меткий стрелок, не верящий во львов? Иди сюда, сын Земли, иди сюда! — Последнее слово прозвучало раскатом грома; еще чуть громче — и содрогнулись бы небеса.